Все совсем не так, как любили показывать в апокалипсических фильмах-катастрофах.

Все гораздо страшнее. И более всего страшит пустота – брошенные здания с черными глазницами окон, в которых уже очень давно не видать света; машины, с распахнутыми дверями стоящие на дорогах; входы в метро – темные, как зияющие врата в преисподнюю; горы мусора повсюду. Пустота и тишина. Они всегда пугают сильнее, чем все самые страшные ужасы.

Идешь. Не знаешь толком, минуты прошли или часы. Идешь легко. Быстро. Шагов не слышно, они тонут в общей тишине. Пустые дороги и давно умершие светофоры... Наверное, ты единственная, кто видит Нью-Йорк таким. Мертвый город умирающей планеты, один из сотен тысяч городов. Останавливаешься возле небоскреба. Теперь его вид уже не завораживает. Теперь это просто здание. Двери скрипят, когда ты толкаешь их вперед. Стекло уцелело. Входишь в пустой холл. Потускневшая вывеска «Элиас-Кларк», буквы «и» и «р» отсутствуют. Лифты застыли в шахтах неподвижными пустыми коробками. Ты никогда не любила их, они всегда почему-то вызывали у тебя неприятные ассоциации. С гробами. Подняться на семнадцатый этаж оказывается легче, чем можно было предположить. Или ты просто сейчас гораздо в лучшей форме, чем тогда. Чем когда-либо раньше. Входишь в приемную редакции, в глаза бросается почерневшая от времени надпись «Подиум». На столе секретаря слой пыли. На каменном полу разбросаны какие-то листы и осколки. На стенах покосившиеся картины с треснувшими стеклами. Направляешься вглубь комнаты, мимо столов с покрытыми пылью мониторами и почерневшими клавиатурами. Заходишь в кабинет. На полу тряпки, когда-то бывшие модельными вещами, какие-то бумаги. На столе – открытый журнал со скукожившимися страницами. Январский номер – «Волшебная зима». С грустной улыбкой проводишь рукой по потрескавшейся столешнице. Тебе не хватает всего этого. Тебе не хватает той, другой жизни. Просто жизни. Подходишь к окну. Мертвый город, крыши домов, пустынные улицы. Отворачиваешься. Все слишком ужасно и слишком глупо, чтобы быть реальностью. Усмехаешься – реальность всегда страшнее любого вымысла, именно потому, что это реальность.

Закрываешь глаза. Ты все еще можешь слышать ее. Этот ее холодный голос с британским акцентом:

«Где мой кофе, Андреа?!».

«Вы позвонили Джеймсу?»

«Соедините меня с Патриком».

«Почему до сих пор нет эскизов?!»

Снова и снова. Да, ты помнишь ее голос, все интонации, все оттенки. Все вокруг считали его холодным, только не ты. Да, в нем слышалась сталь, но в то же время в нем было столько эмоций! Главное, надо было научиться их слышать. Ты умела. Грусть, радость, усталость... Все это было. У нее был очень красивый голос, он словно обволакивал тебя, завораживал – и подчинял.

Но как бы ты ни старалась, ты не можешь вспомнить ее лицо. Зато с болезненной четкостью помнишь ее руки. Изящные ладони с синим узором вен на тыльной стороне; тонкие длинные пальцы; всегда идеальный маникюр – и кольца. Массивные перстни желтого и белого золота с большими камнями... кажется, это были рубины. Да, она любила рубины.

Она всегда была идеальна. Слишком совершенна для этого мира. Слишком холодна. Дорогие костюмы, драгоценности. Ты так и не можешь вспомнить ее лица. Лишь расплывчатый образ, оставшийся в памяти. Так странно. Тебе казалось, ты никогда не сможешь ее забыть. В какой-то степени ты и не забыла.

Садишься на подоконник и смотришь на пустой кабинет. Он полон воспоминаний. Слишком многое связывает тебя с ним. С той реальностью, которая никогда не была твоей. И сейчас тебе грустно.

Мертвую тишину нарушает металлический голос:

«Ваше время истекло. До завершения программы остается десять секунд».

Закрываешь глаза. Больше всего ты не любишь этот момент. Момент перехода. Чувствуешь легкое головокружение, начинает подступать тошнота. С трудом, но тебе все-таки удается устоять на ногах.

– Ненавижу эти чертовы переходы! – виски ломит, начинаешь массировать, пытаясь хоть как-то снять боль. Это огромный минус всей системы, побочный эффект, от которого пока не могут избавиться.

– Дыши глубже, – голос твоего ассистента пробивается к тебе будто из-за плотного тумана, все еще окутывающего твое сознание. Не торопишься открывать глаза, ждешь, когда твой организм преодолеет стресс перехода. Мысленно считаешь секунды. Отпускает медленно. Наконец твой мозг справляется со всеми пространственными изменениями. Открываешь глаза.

– Интересный вирус, но придется еще поработать.

– Даже не хочу знать, как ты сообщишь об этом нашим заказчикам. Они столько денег вложили в эту программу и так ее ждут, – ассистент присаживается на край стола и достает из нагрудного кармана пачку сигарет. Пожимаешь плечами. Осторожно тянешься к биопорту и отключаешься от системы. Тебе просто необходимо подстричься.

Ты знаешь, что эта программа дорого обошлась заказчикам. И знаешь, как сильно они ее ждут. Программу можно восстановить, ты ведь сама написала тот вирус. Но ты не будешь этого делать. Тебе не надо было самой ее тестировать. Хотя ты бы и не смогла иначе – новые технологии, новая структура. Ты не могла доверить это никому другому, ты должна была сделать все сама. Опробовать на себе. Тебе дали задание создать реальность, в которую можно было поверить, в которой можно было существовать. И ты превзошла самое себя. А потом та, другая реальность поглотила тебя, и ты не стала сопротивляться. Не смогла. Ты поверила. Ты упала. Слушая истории о том, как виртуальная реальность засасывала людей – так, что они полностью теряли контакт с внешним миром, ты лишь улыбалась. Ты не верила в такое. Теперь ты слишком хорошо знаешь – такое возможно. Ты влюбилась в созданного тобой персонажа. Влюбилась в эту женщину. И поняла, что у тебя просто нет другого выхода. Ты поняла это, когда, проснувшись дома одна в своей постели, позвала ее. Когда тебе стало безумно страшно, что она ушла. Бросила тебя. Прежде чем ты поняла: ее нет и никогда не было в твоей жизни.

У тебя просто не оставалось другого выбора; ты не могла просто уйти, оставив все как есть, отдав программу заказчику. Ты должна была ее уничтожить. И ты это сделала. Тебе кажется, ты собственными руками убила ее. Ты ведь никого никогда так не любила.

Безумие.

– Скажем, что надо последний раз все протестировать. Вирус не затронул ядро. Так что, думаю, второй вариант будет готов уже через пару дней. Они очень долго ее ждали, так что пара дней не будет иметь большого значения.

Мужчина кивает, в задумчивости глядя на монитор с изображением пустого города.

– Странный какой-то вирус. И как он вообще проник туда? Надо будет сделать еще несколько слоев защиты.

Киваешь. Да. Пусть занимаются защитой.

Идешь в свой кабинет. Почему ты все никак не можешь вспомнить ее лицо? Ты провела столько времени, работая над ним, работая над ее образом, и потом – просто глядя на нее. А сейчас ты не можешь его вспомнить. Только расплывчатый образ. Закрываешь двери. Включаешь компьютер. Открываешь папку, где хранишь все материалы по этому заказу. Ты не хотела ввязываться в эту авантюру. Но клиент... клиентки были согласны на любые условия. Любые деньги и время – все что угодно. Им была необходима эта программа.

Ты помнишь, когда первый раз увидела их.

Ты тогда сидела в кабинете с адской головной болью. Как раз перед этим неудачно закончилась еще одна попытка устроить личную жизнь, и ты, выслушав все претензии и обвинения и напоследок вздрогнув от звука захлопнувшейся двери, всю ночь провела за работой, модифицируя тренировочную программу для ВВС. Неудивительно, что чувствовала ты себя хуже, чем отвратительно.

Открылась дверь, и твой ассистент сочувственно посмотрел на тебя. Ты кивнула в ответ – да, умереть сегодня тебе вряд ли удастся. Зашли двое, но в первую секунду показалось, что у тебя просто двоится в глазах. Одна подошла к твоему столу и присела, вторая осталась стоять, прислонившись к стене и глядя поверх темных очков пристальным изучающим взглядом. Вторая сняла очки и положила на стол перед собой. И тоже уставилась на тебя. Их мать полностью парализовало после несчастного случая, и они готовы были заплатить любые деньги, чтобы получить программу, имитирующую реальность. Чтобы она могла работать. Делать хоть что-нибудь, а не сходить медленно с ума в теле, которое больше не могла контролировать. Виртуальную реальность уже давно использовали в медицине. Но им нужно было нечто совершенно иное. Новое. Невероятное.

На экране фотография. Портретный снимок. Немолодая женщина, коротко стриженные платиновые волосы. Она красива. Как ты могла забыть ее лицо? Теперь ты стараешься запомнить каждую линию, каждую черточку, каждую морщинку.

– Доктор Сакс.

– Мисс Пристли, – поднимаешься, опираясь на стол. Ты все еще чувствуешь на себе эффект перехода.

– Каролина. Мне сказали, что программа готова.

– К сожалению, возникли некоторые неполадки. Надо все окончательно проверить. Нам нужно еще пару дней, и вы сможете забрать ее вместе с модифицированным микроимплантантом.

– Хорошо. Я рада. То, что делают в больнице, ее совершенно не устраивает. А вы просто не представляете, какой у нее отвратительный характер! И после того несчастного случая он только ухудшился. Я все понимаю... Но... – легкая усмешка.

Киваешь в ответ.

– Еще два дня, – говоришь уверенно.

Улыбка становится шире.

– Я обязательно вам позвоню.

Женщина поворачивается к дверям.

– Мисс Пристли... Каролина... Вы... Вы не откажетесь выпить со мной кофе?

– Конечно.

25.06.07