Я умирал и возрождался заново бесчисленное количество раз.

Счет я потерял давно.

С каждой новой жизнью я становился сильней. Но и боль моя также умножалась.

В этом есть какая-то горькая ирония, ты не находишь?

В моей памяти все перемешалось: прошлое и настоящее, вымысел и реальность. Иногда я помню, каким смертельно бледным ты был, когда меч выпал из моей руки и со звоном ударился о каменный пол. Иногда я не могу вспомнить, какого цвета были твои глаза.

Представь, теперь я могу быть в тысяче мест, и при этом не могу быть там, где хотел бы быть больше всего на свете.

Исполнять роль дьявола не так-то просто.

Богам неведомо чувство времени. Да и день здесь все равно неотличим от ночи, даже если бы я имел возможность видеть тусклое красное небо. Я не вижу, и я не печалюсь и не радуюсь этому. Эмоции есть удел смертных, и чем меньше их – тем лучше.

Тебе, должно быть, не понравится моя скромная обитель. Мои верные слуги, весьма вероятно, тоже встретят тебя не слишком тепло. Но ты справишься. Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, ты должен справиться.

Я хочу, чтобы ты справился.

Бессмысленно отрицать. Я томлюсь в мучительном нетерпении, страстно ожидая того момента, когда дверь в пещеру распахнется под ударом закованной в светящуюся перчатку руки, и ты ступишь в мою сумрачную цитадель, преисполненный праведной решимостью борца со злом.

Жаль, но я потерял вкус к мести. Ворин Дагот мог бы отомстить тебе, его обида вполне могла бы взять верх над любовью к тебе, но он мертв. А вместе с ним умерла и большая часть меня.

Все, что у меня осталось – это сны.

В них я могу видеть тебя. Могу даже говорить с тобой, но ты меня не слышишь. Могу попробовать коснуться тебя, но ты всегда отшатываешься в ужасе, стоит мне протянуть руку.

Мне интересно, вспомнишь ли ты меня.

Конечно, наивно предполагать, что ты тогда примешь мою сторону. Только глупцы выдают желаемое за действительное.

И тем не менее, каждый раз, просыпаясь от этих видений, я чувствую, как часто колотится сердце в несовершенном сосуде, что на сей раз стал вместилищем великого Дагот Ура, бога проклятых.

Я, который думал, что давно перестал чувствовать что-либо, касаюсь пепельной кожи и вздрагиваю, прислушиваясь к стуку в груди. Он вторит глухим перестукиваниям древних механизмов, что работают глубоко под землей, во тьме, не зная усталости.

Неважно, в каком презренном теле ты придешь ко мне,
неважно, как ты будешь выглядеть и что говорить,
я все равно узнаю тебя,
мой бывший друг, соратник и повелитель,
генерал Данмеров и Первый Советник,
мой вечный возлюбленный,
лорд Неревар Индорил, Хай Ресдайния.